– … скоро ты отправишься на границу с Ласканом. Так что поблагодари меня за то, что избавляю тебя от лишней головной боли. Когда вернешься – снова сможешь завести себе игрушку, – Император повернулся к застывшим Безымянным из корпуса стражи. – Господа? Вы плохо слышали мой приказ?

Адепты сделали шаг вперед, но в ту же секунду перед ними прошипели две белых молнии. Они оставили после себя глубокую, черную черту.

– Любой из вас! – во всеуслышанье прогремел Орун. – кто пересечет эту черту, немедленно отправиться к праотцам!

Тут уже зрители поняли, что происходит нечто неправильно и по рядам полетели взволнованные шепотки. Хаджар видел, как перешептывались послы двух Империй. Их глаза улыбались.

Мастер-Дракон следил за происходящим лишь с легкой ноткой заинтересованности.

– Ты забываешься, пес, – уже без всякого радушия, прорычал Морган. – Или мне прилюдно указать тебе на твое место?

Никакого давления ауры не последовало, но, тем не менее, Хаджара пробрало. Он как-то не очень хотел на себе познавать мощь сильнейшего существа Империи.

– Старик ведь рассказал тебе о свем приходе на Гору Ненастий, – слегка сверкнули глаза Оруна. – Попробуй, старый враг, попробуй обнажить свой меч и давай решим все здесь и сейчас.

Три, очень долгих и самых опасных в жизни Хаджара секунды, два Великих смотрели друг на друга взглядами, полными поразительного смешения ненависти к личности друг друга, но в то же время – какого-то извращенного, глубокого уважения.

– Эти двое преступники, Орун, – наконец, с усталостью в голосе, произнес Морган. – И их преступления можно смыть разве что кровью и…

Морган осекся. Он, вдруг, с чем-то, походим на страх, посмотрел на широко улыбающегося Оруна.

– Какого чувствовать себя проигравшим на своем же поле, старый интриган? –прошипел Орун, а затем схватил Императора за руку. Безымянный Стражи рванули вперед, но их сковал поток белой молнии. Орун же, во всю мощь легких, так, чтобы его услышала едва ли не вся столица, прогремел. – Я, мечник Тарисфаль, более известный, как Орун, по закону первых Императоров Дарнаса, принимаю на себя все преступления своего ученика – Хаджара Дархана, более известного, как Безумный Генерал! Будучи его учителем, я несу за него полную ответственность и смываю все его былые грехи своей кровью. Да будет так!

Машинально, не задумываясь, Хаджар выкрикнул:

– Учитель!

Орун, которого окружил поток белых молний, повернулся к Хаджару и подмигнул ему. После этого, даже не замечая сопротивления Императора Моргана, он его же рукой выхватив меч из императорских ножен и, ломая запястье Моргану, вонзил его себе в грудь.

Хаджар перепрыгнул через столы и успел как раз вовремя, чтобы подхватить падающее тело Оруна.

– Учитель…

Шокированный Морагн, чье запястье на глазах заживало и вставало на место, переводил удивленный взгляд с своего окровавленного меча на пронзенного им Оруна.

– Жаль… – с каждым слогом из горла Великого Мечника вырывался поток крови. – Что ты… узнал… мое имя.

– Конечно узнал, – кивнул Хаджар. – Мне еще Ректор, во второй визит, рассказал как тебя зовут. Тарисфаль, серьезно?

– Мама… любила… баллады, – прохрипел Орун. Окровавленной рукой он протянул точно такую же, окровавленную, записку. – Рецепт мяса.

Хаджар взял руку своего Учителя. Кивнув, он вытянул записку.

– Живи свободно… Хаджар Дархан… Северный Ветер.

– Умри достойно, – прошептал Хаджар над уже бездыханным телом учителя. –Тарисфаль Орун – Величайший Мечник Империи Дарнас.

Белые молнии исчезли и Безымянные сделали несколько шагов вперед, но на их пути возникло пятеро адептов.

Анис и Том Диносы, Гэлхад и Дора Марнил, а так же Эйнен Кесалия. Все они, без страха, смотрели в глаза Безымянным стражам.

– Отставить, – сухо прохрипел Император. А затем, подняв взгляд к разваливающейся крыше, прогремел так, что его действительно слышали во всех уголках столицы. – Спустить флаги! Объявить трехдневный траур! Подготовить лучшую похоронную церемонию! Двести тысяч воинов отдадут последний салют во славу почившего, Великого Героя Оруна! И тысячи лет менестрели и барды будут воспевать его бессмертную славу!

Закончив с речью, Морган подошел к телу Оруна. Он наклонился и положил свой окровавленный меч ему на грудь.

Орун шел по цветочному лугу в сторону старого, обветшалого дома. Там были слышны песни и лязг звенящих бокалов. Ароматы веселья разлетались по округе.

У самого порога его ждала девушка. Её глаза были завязаны алым платком, что ничуть не портило её небесной красоты.

– Здравствуй, Тарисфаль.

– Здравствуй…

– Елена, – ответила девушка.

Тарисфаль улыбнулся. Только из её уст его дурацкое имя звучало гордо и красиво.

– Здравствуй, Елена, – произнес он прекраснейшей из имен.

Он подхватил её на руки и закружил над цветами. Она смеялась ему в ухо и что-то шептала. А он зарывался лицом в её волосы, которые пахли костром и дорогой.

– Пойдем, – она потянула его за руку внутрь дома. – они уже ждут нас.

Тарисфаль сделал было шаг, но замер.

– Прости Елена, мне нужно немного подождать.

– Подождать чего?

Тарисфаль улыбнулся.

– … приветствовать вас на четвертом туре Турнира Двенадцати, – эхом донеслось после того, как стихли аплодисменты.

В этот день вся Арена была забита битком. Вплоть до того, что организаторам пришлось потрудиться и соорудить летучие трибуны, на которые продали дополнительные билеты.

Желающих посмотреть на ученика почившего Великого Мечника Оруна было хоть отбавляй. За посоледние несколько дней количество слухов, связанных со смертью Великого Мечника, превысили даже количество слухов на тему покушения на жизнь Императора.

– Вы видели церемонию прощания? – слышалось на трибунах. – Говорят, её проводил сам Император!

– Удивительно – он ведь и казнил Оруна.

– Нет, Орун сам себя казнил, чтобы заслужить прощение для ученика.

– Разве у него был ученик?

– С какой звезды ты свалился?! Он сейчас и будет сражаться!

– А откуда ты знаешь? Пары ведь выбираются случайным образом.

– Нет, ну ты действительно как вчера родился!

Под аккомпонимент подобных разговоров на боевую сцену – восьмиугольник, на метр возвышавшийся над уровнем земли, поднялся ничем не примечательный юноша.

Простые, сотню раз штопанные одежды, пара перьев в волосах, какие-то фенечки, левая рука покрытая алой татуировкой и еще длинные, густые, черные волосы, которые сейчас были затянутые в распушившийся хвост.

– Разве не с такой прической обычно ходил Великий Мечник?!

– Глядите, этот парниша даже такой же веревкой их подвязал!

– Идиоты! Это и есть его ученик!

Но, куда больше обсуждения заслужил второй мечник. Весь в белом, до невозможности красивый и статный, с легкой ноткой надменности и тонной самоуверенности, на сцену поднялся Ларис Динос.

– Скорблю вместе с тобой, младший ученик, – насмешливо заявил он. –Говорят – потерять учителя боевых искусств, это как потерять отца.

Хаджар ответил на это молчанием. Последние дни он ходил будто живой зомби. Взгляд его был пустым и безжизненным.

– Но не думаю, что он будет горд вашим маленьким трюком. Или ты действительно думал, что я не замечу ваш яд?! Ублюдки, рвань, простолюдины! Вы оба мне ответите за это!

Хаджар медленно поднял взгляд на Лариса. Его пустые, синие глаза, смотрели куда-то сквозь старшего наследника Диносов.

– У нас бы никогда не хватило денег, чтобы подкупить судей выставить нас в пару, – прошептал Хаджар. – так что мы решили, что будет честным, если ты сам за это заплатишь. Яд – хороший повод расстаться с деньгами.

Ларис пару раз хлопнул своими длинными, тушированными ресницами, а потом в голос засмеялся.

– Так вы сами все это подстроили? Демоны, вы еще большие идиоты, чем я думал и… – остаток фразы Лариса заглушил гонг. Динос мгновенно обрядился в полный Императорский доспех, а в его руках появился Меч Синего Ветра.